Начиная с 2000 года, российская экономика на протяжении семи лет показывала устойчивый рост экономики со средним показателем – 6,9 % в год. Кризис 2008 года существенно изменил ситуацию в государственной политике управления экономическим ростом страны. Однако, в то время, как к 2010 году основные мировые экономики смогли частично восстановить свои докризисные макроэкономические показатели, то российская экономика так и не смогла вернуть высокие темпы экономического роста. Если среднегодовые темпы роста в посткризисном периоде 2009-2013 гг. для нефтедобывающих стран в среднем составили 5,3%, то среднегодовой темп роста российской экономики составил всего 1% в год. В итоге ухудшились и относительные позиции нашей страны по уровню развития. Замедление стало полной неожиданностью и для российского правительства и для аналитиков.
Подобная статистика свидетельствует о существовании системного «механизма торможения» экономического роста в России, который не имеет прямой взаимосвязи с фундаментальными макроэкономическими инструментами. Конечно же правительство приняло меры по стимулированию экономического роста, но ясного ответа на вопрос о причинах замедления так к и не дало. Отечественная экономика находится уже в стадии рецессии на грани стагнации. Смягчение кредитно-денежной политики, являющееся одной из простых мер решения проблем российской экономики уже не может выступать действенным средством. Проблемы, характеризующие торможение российской экономики, носят системный характер. Фундаментальная причина торможения экономического роста – слабость рыночной среды, в первую очередь вызванная доминированием государственных и полугосударственных компаний.
Ухудшение ситуации на мировых рынках, замедление экономики Китая и других развивающихся стран, продолжение падения цен на нефть, обвал ряда мировых биржевых индексов в августе 2015 года рисуют экономике России еще более мрачные сценарии на предстоящие 2016-2018 гг., о чем уже успело высказать официальную позицию Министерство экономического развития Российской Федерации.
Для изменения подобной ситуации в лучшую сторону необходимы масштабные структурные реформы. Однако, прежде следует разобраться в причинах резкого замедления российской экономики и, что можно сделать. В целях понимания данных причин не может быть плюрализма мнений, вследствие наличия точной статистики и единства выводов о состоянии экономической модели России. В своей работе «Новая модель роста для российской экономики» А.Л. Кудрин и Е.Т. Гурвич провели анализ состояния российской экономики в докризисный и посткризисный периоды, определив основные проблемы и выработав ряд рекомендаций по их решению (Кудрин А.Л., Гурвич Е.Т. (2014) «Новая модель роста для российской экономики» // Вопросы экономики, №12). В данной работе ставится цель провести исследование указанной проблематики, которое будет полностью опираться на проделанную авторами работу, и, как следствие, выявить «механизм торможения» экономического роста в России.
Основная часть
В период 1998 – 2009 годов российская экономика продемонстрировала уверенную динамику роста. Расходы в экономике на накопление основного капитала в реальном стоимостном выражении выросли в 2 раза, объем ВВП за период 2000 – 2008 гг. вырос на 83%, производительность труда – более чем на 70%. К 2008 году показатель подушевой величины ВВП по паритету покупательной способности (ППС) увеличился до 21,6 тыс. долл. (на 78% выше среднемирового значения). За это время доля России в мировой экономике возросла более чем в четыре раза: с 0,6 до 2,7%. Существенно возрос уровень благосостояния граждан: реальная заработная плата выросла в 3,4, реальные пенсии — в 2,8 раза. Успешный период развития российской экономики, начавшийся после дефолта 1998 года, завершился наступлением мирового финансового кризиса 2008 года. Если в докризисный период 2000 – 2008 годов среднегодовые темпы прироста ВВП составляли 6,9%, то уже в период 2009 – 2013 годов рост ВВП замедлился в среднем до 1,0%. Сегодня общий рост ВВП за 2013-2015 годов оценивается лишь на уровне 4%, тогда как еще в середине 2012 года Официальный прогноз предусматривал увеличение ВВП на 13%. Имеются также и объективные признаки замедления и торможения темпов роста российской экономики. Характерным показателем здесь служит чистый приток капитала, который сменился его устойчивым оттоком (за 2009-2013 гг. отток капитала составил 285 млрд долл.), а темпы роста инвестиций в основной капитал упали более чем в 10 раз – с 13% в докризисный до 1% в посткризисный период.
Чем же был обусловлен рост российской экономики в период до мирового финансового кризиса и почему прежние механизмы перестали работать в послекризисный? Прежде всего авторы отмечают опережающий рост внутреннего спроса, по сравнению с ВВП, в докризисный период, как потребительского, так и инвестиционного. Объем экспорта товаров в физическом выражении возрастал примерно с той же скоростью, что и объем ВВП в целом. Экономика России разительно отличалась с точки зрения источников роста, например, от экономики Китая и других динамично развивавшихся стран Юго-Восточной Азии, где основным локомотивом роста также служит экспорт. Углубленный анализ показывает, что доходы от экспорта в российской экономике являлись самым существенным из источников роста, однако они формировались благодаря удорожанию нефти и других сырьевых товаров на мировом рынке, а не за счет расширения объема внешних поставок.
Средняя цена на нефть для 1990-х годов (в долларах 1999 года) составляла 19,6 долл./барр. Благодаря росту цен на нефть и газ Россия получала в 2000 – 2008 годах от 5 до 15% ВВП дополнительных доходов (в среднем 9,4% ВВП в год). По прошествии активной фазы мирового кризиса, в 2010 – 2013 годах, величина углеводородных сверхдоходов колебалась в диапазоне от 12,5 до 14,5% ВВП. В докризисный период сверхдоходы устойчиво росли (за исключением 2001 и 2002 гг.) – в среднем ежегодно в эквиваленте 4% ВВП. В 2012 – 2013 годах прирост сверхдоходов прекратился, их величина в номинальном выражении стабилизировалась.
Суммарная величина нефтегазовых сверхдоходов страны за 2000 – 2013 годы составила 2,1 трлн долл. При этом на девять лет докризисного периода пришлось 0,9 трлн. долл., а на пять лет послекризисного – 1,2 трлн долл. Необходимо отметить, что за весь рассматриваемый период общая величина сверхдоходов в 7,5 раза превышала ВВП 1999 года. Расширение внутреннего спроса по нескольким каналам стимулировало экономический рост прежде всего за счет удорожания экспорта.
Основная часть природной ренты, возникающей в секторе добычи нефти и газа (в среднем 70%), стала изыматься в бюджет после проведенной в 2002 году реформы налогообложения в этом секторе. Это увеличило нефтегазовые доходы бюджета в 40 раз за 2000 – 2008 годы в сочетании с ростом цен на углеводороды, в реальном выражении почти в 8 раз. суммарные доходы правительства за этот период в реальном выражении почти удвоились, что дало возможность существенно снизить налоги в несырьевом секторе без ущерба для бюджетной системы. В соответствии с темпами роста доходов, росли все виды государственных расходов. К 2008 году рост инвестиций в основной капитал за счет бюджетных средств вырос почти втрое в реальном выражении. При этом, расширению дополнительного потребительского спроса способствовал рост зарплат и социальных расходов в бюджетной сфере, а увеличение госзакупок создавало дополнительный спрос на продукцию промышленного назначения.
Источниками увеличения заработной платы служила часть сверхдоходов, которые оставались у производителей после налогообложения. И подобная тенденция была присуща не только нефтяной, газовой и металлургической отраслям, но и во всей экономике в целом. В результате рост производительности труда существенно отставал от реального рост заработной платы (измеряется как соотношение объема производства и совокупных трудовых затрат).
Удорожание экспорта имело прямо отношение к увеличению прибыли предприятий, что напрямую влияло на осуществляемые ими инвестиции. Увеличение прибыли не было вызвано только лишь положительным влиянием удорожания экспортной продукции на инвестиции. Это тем самым подстегивало инвестиционный спрос как раз за счет быстрого роста производства, создавая ожидания будущего спроса на продукцию. Особенно значительным такой эффект оказывался для иностранных инвесторов: ВВП в долларовом выражении увеличился за 2000-2008 гг. в 8,5 раза – в среднем на 27% в год.
Чистый отток частного капитала в результате только постепенно снижался, а с 2006 года наблюдается его чистый приток. В целом, по оценкам Е. Гурвича и И. Прилепского, повышение цен на нефть на 1% в реальном выражении увеличивало внутренний спрос на 0,22%. Чтобы предотвратить перегрев экономики и рост инфляции, а также создать запас прочности на случай падения цен на нефть, поступающие в бюджет нефтяные сверхдоходы в 2000 – 2008 годах частично сберегались. Эти средства были использованы на погашение государственного долга (его величина снизилась со 161 млрд долл. в начале 2000 года до 41 млрд долл. в конце 2008 года) и накопление бюджетных нефтегазовых фондов. Сглаживая влияние колебаний внешней конъюнктуры на российскую экономику, правительство фактически проводило контрциклическую политику. Такой политический курс позволяет существенно уменьшить негативное воздействие на экономический рост волатильности цен на мировых рынках, что особенно важно для нефтедобывающих стран. В кризисный период смягчить последствия резкого падения цен на нефть удалось как раз за счет использования значительной части Резервного фонда. Более высокая по сравнению с сопоставимыми странами волатильность мировой экономики препятствует качественной диверсификации отечественной экономики, затрудняя выживание «молодых» фирм. Это подтверждает анализ жизненного цикла российских предприятий.
Создание Стабилизационного фонда, затем Резервного фонда и Фонда национального благосостояния, как и проводившееся правительством за счет нефтяных доходов сокращение внешнего долга, обеспечивали повышение корпоративных кредитных рейтингов, уменьшали все виды макроэкономических рисков, способствовали всем категориям российских заемщиков снижению стоимости заимствований, тем самым дополнительно стимулируя экономический рост. В целом в последние 14 лет сбережения правительства в виде досрочного погашения внешнего долга и чистых накоплений в нефтегазовых фондах (за вычетом расходов на создание госкорпораций, поддержку экономики в 2009 году и т. п.) составили 215 млрд. долл.
Таким образом, на сбережения было направлено 15% нефтегазовых сверхдоходов бюджета и примерно 10% общих нефтегазовых сверхдоходов экономики. По мнению авторов, расходы расширенного бюджета превышали бы фактические на 3,5%, если бы эти средства были полностью потрачены.
Далее авторы не соглашаются с мнением о том, чтобы обеспечить инновационное развитие и достижение высокой конкурентоспособности на международном рынке, обеспечить диверсификацию экономики, как раз и не хватило этой незначительной добавки правительству. Из-за резкого усиления зависимости российской экономики от колебаний внешней рыночной конъюнктуры, роста процентных ставок и соответственно макроэкономических рисков, при полном расходовании дополнительно полученных доходов бюджета, можно было бы ожидать ухудшения показателей развития.
В целях обеспечения экономического роста в стране заработали и другие механизмы, открывавшие более широкую доступность финансовых ресурсов. Во-первых, возрос переток капитала из стран Запада в развивающиеся страны, как раз в условиях низких базовых процентных ставок в США и ЕС, а также в связи с растущим кредитным рычагом. Всего за восемь лет с 2000 по 2007 годы чистый приток капитала в развивающиеся страны и страны с переходной экономикой вырос почти в 20 раз. Во-вторых, на фоне последовательно дорожающей нефти курсовая политика Банка России формировала ожидания стабильного номинального курса рубля, в результате чего пересчитанные в рубли внешние заимствования выглядели чрезвычайно выгодными. При этом повышало привлекательность российской экономики для иностранных инвестиций расширение внутреннего рынка благодаря укреплению рубля и росту производства. В итоге на смену масштабному оттоку капитала из страны (11% ВВП в 1999 году) пришел его существенный приток (7% ВВП в 2007 году).
Важную роль в этом сыграли и другие факторы. Так, в 2006 году Правительство Российской Федерации и Банк России, в целях снижения видимых рисков для иностранных инвесторов, сняли почти все ограничения на операции с капиталом. Был создан запас «макроэкономической прочности»: счет текущих операций и бюджет имели устойчивый профицит, накапливались значительные бюджетные и золотовалютные резервы, неуклонно снижался внешний долг. В это становилось возможным исключительно благодаря высоким ценам на нефть. По оценке Экономической экспертной группы (ЭЭГ), повышение цены на нефть на 1 долл./барр. увеличивало чистый приток капитала в страну на 1 млрд долл.
Приток капитала в экономику страны напрямую способствовал расширению кредитования. Рост за 2000-2008 годы накопленной величины кредитов составил 11,3 раза в реальном выражении, выданных организациям и физическим лицам, (или с 10 до 41% ВВП). Конечно не стоит отрицать, что одна из причин этого в том, что ряд направлений финансового сектора развивались можно сказать с нуля. Например, реальная величина кредитов физических лиц возросла в начале прошлого десятилетия в 46 раз (в среднем на 53% в год).
К рассмотренным механизмам влияния на экономику цен на нефть и потоков капитала следует добавить еще один – воздействие на формирование ожиданий инвесторов. Этот канал реже обсуждается – вероятно, потому, что его труднее прямо измерить. Одним из способов количественной оценки эффекта ожиданий авторы считают анализ элемента использования ВВП «изменение запасов материальных оборотных средств» (разность между валовым накоплением и накоплением основного капитала). По динамике этого показателя можно оценивать ожидания производителей относительно будущего спроса на их продукцию.
В докризисный период средние темпы роста валового накопления на 5 процентных пункта (п.п.) превышали темпы роста накопления основного капитала, а в посткризисный период, напротив, первый показатель был почти на 4 п.п. ниже. Это означает, что на первом этапе запасы материальных оборотных средств в среднем росли намного быстрее, чем производство, а на втором – намного медленнее. В докризисный период данный элемент конечного спроса, по оценкам авторов, повысил средние темпы роста ВВП на 1,1 п.п., а в посткризисный снизил их на 0,8 п.п. Иными словами, при переходе от «оптимистических» ожиданий, когда производители увеличивали запасы, к «пессимистическим», когда запасы сокращались, рост экономики замедлился почти на 2 п.п. Роль запасов ярко проявилась в период кризиса 2009 года, когда рекордное падение производства (на 7,8%) почти полностью объяснялось именно их сокращением (иначе спад составил бы лишь 0,5%).
В ряде исследований построены количественные оценки влияния цены на нефть на показатели развития российской экономики. В большинстве работ получены относительно близкие результаты: эластичность физического объема ВВП по ценам на нефть составила 0,15, 0,2 или 0,24 – 0,25. По оценке П. Суни, рост цен на нефть в 2001 – 2006 гг. повышал ежегодные темпы роста ВВП примерно на 2,5 п.п., что соответствует величине коэффициента эластичности на уровне 0,2.
Применяя приведенные оценки к данным об удорожании нефти в докризисный период, можно оценить связанную с этим добавку к росту российского ВВП на уровне 3 - 3,5% в год. Таким образом, из 6,9% среднего роста в этот период примерно половину определяли благоприятные (и постоянно улучшающиеся) внешние условия. На долю «собственного» роста остается 3,5 – 4% в год по сравнению с 4,3% роста мировой экономики. Расчеты ЭЭГ дают несколько меньшую оценку вклада нефтяной конъюнктуры в рост (порядка 2% в год), однако очень высоко оценивают ее вклад в рост зарплаты: гипотетическое суммарное увеличение реальной зарплаты при сохранении в 2000-2008 гг. неизменных цен на нефть и стабильного притока капитала составило лишь 50% – почти в пять раз меньше фактического прироста (244%). Стоит отметить, что связь между нефтегазовыми сверхдоходами и экономическим ростом стала особенно тесной с 2009 года. Если в докризисный период корреляция между приростом сверхдоходов и темпами роста ВВП составляла 0,57, то в 2009 – 2013 гг. она возросла до 0,93.
Таким образом, главным локомотивом восстановления и роста российской экономики в период 2000 – 2009 годов служил массовый приток в страну финансовых ресурсов извне. Условно действовавший в тот период в стране экономический механизм можно определить как «модель импортированного роста». Конечно, частично экономический рост был обусловлен расширением внешнего спроса на российскую продукцию, в следствие динамичного развития всей мировой экономики. Однако после кризиса 2009 года другие факторы практически перестали действовать. К последним можно отнести возросшую неопределенность внешней и внутренней макроэкономической среды: колебания обменного курса, непоследовательность действий правительства по ряду вопросов, например, в отношении многократно и непредсказуемо менявшихся решений о накопительной пенсионной системе. В итоге экономический рост почти полностью стал определяться изменением доходов от продажи углеводородов, что по мнению Всемирного банка привело к «кризису доверия» со стороны инвесторов.
В рассматриваемый период экономическая политика государства постепенно все больше концентрировалась на вопросах распределения ресурсов, по мере того как внешний приток доходов и капитала становился главным двигателем экономического роста. В начале 2000-х годов реформы были направлены преимущественно на создание базы институционального законодательства: введены в действие новый Налоговый, Бюджетный, Земельный и Трудовой кодексы, проведена реформа электроэнергетики. Также проводилась политика формирования благоприятных условий для бизнеса. Затем основным стало увеличение доли государственного участия в экономике, а основным инструментом управления стало распределение финансовых ресурсов. Создание госкорпораций и различных институтов развития на данном этапе стало основной поддержкой экономического роста в стране.
В целях финансирования крупных бизнес-проектов в этот период был создан Инвестиционный фонд на началах государственно-частного партнерства, для поддержки ипотечного кредитования создан АИЖК, как элемент национальной инновационной системы создана Российская венчурная компания, свои функции и масштабы деятельности расширил Российский банк развития (ВЭБ). Из числа компаний, ранее успешно действовавших на рыночных принципах, были сформированы несколько госкорпораций. Одновременно принимались и такие решения как монетизация льгот, разграничение полномочий бюджетов различных уровней, и др. Однако данные действия основной линии политики правительства уже не определяли.
Стремление поддержки развития определенной отрасли либо вида экономической деятельности на практике сводилось к выделению финансовых ресурсов в той или иной форме. Особенно широко практиковалось предоставление налоговых льгот – их суммарный объем в 2012 году составлял 2,9% ВВП. Учитывающей прямые льготы, следует также добавить еще множество неявных субсидий. Так, снижение налоговой нагрузки на нефтепереработку в первую очередь достигалось за счет применения фактического понижения ставок экспортных пошлин на нефтяные продукты. подобная политика нередко позволяла успешно выживать получателям субсидий без проведения модернизации. В результате нарастало глубокое технологическое отставание отечественной обрабатывающей промышленности, особенно в области нефтедобычи: по оценкам Института энергетической стратегии, средняя за 2007—2010 гг. глубина переработки нефти составила в России 73% по сравнению с 92% в странах ОПЕК.
В результате расширения внутреннего спроса стратегии предприятий оказались ориентированы преимущественно на наращивание объемов производства, а повышение эффективности производства и модернизация рассматривались как второстепенные задачи. Практически все крупные предприятия не считали одним из важных результатов снижение затрат на оплату труда. Стоит также отметить, что в развитых странах и в странах с развивающейся экономикой финансовый кризис заставил предприятия резко активизировать усилия по сокращению издержек, в то время как российские предприятия почти не изменили свои стратегии. В итоге и сейчас практически отсутствует интерес производителей к внедрению в производственную деятельность инноваций: удельный вес организаций, проводивших технологические инновации, в промышленности в 2000 году составлял 10,6%, в 2008 году – 9,6, в 2012 году – 9,9%.
Очевидной слабостью модели экономического роста российской экономики является фактор сильной зависимости динамики производства от внешних условий: экономический рост напрямую зависит от притока новых финансовых ресурсов. При этом отток капитала из экономики страны сразу ведет к спаду. Соответственно возникает справедливый вопрос – насколько эффективно использовались сверхдоходы, находящиеся на счетах различных вспомогательных фондов, которые Россия получила в 2000-е годы? Удалось ли с помощью этих дополнительных доходов повысить уровень жизни, расширить выпуск отечественной продукции, но и создать фундаментальные основы дальнейшего развития отечественной экономики, – повысить ее конкурентоспособность?
В качестве одного из критериев можно использовать динамику доли российской продукции на мировых несырьевых рынках. Как показывают результаты расчетов, доля нашей ��траны на высокотехнологичных рынках за 2002—2008 гг. увеличилась незначительно (оставаясь крайне низкой). Положение России на рынках нетопливной продукции несколько укрепилось благодаря удорожанию металлов – второй после углеводородов позиции в структуре российского экспорта, но осталось почти неизменным для «машин и оборудования». Таким образом, резкий рост доли российской экономики в мире не был основан на заметном повышении ее конкурентоспособности.
Далее необходимо рассмотреть динамику производства торгуемой продукции. Как упоминалось ранее, общий рост производства был обеспечен в основном неторгуемым сектором. Средние за 2003-2008 гг. темпы роста выпуска торгуемых отраслей составляли 4,2% (несколько медленнее, чем мировая экономика – 4,8%), а неторгуемый сектор рос очень быстро – на 9,6% в год. Рекордсменами здесь были финансовая деятельность (рост в 3,5 раза), строительство и торговля (рост на 93 и 91% соответственно). Опережающее расширение производства в неторгуемых секторах отражало динамичное увеличение внутреннего спроса. Но мы отставали от мировой экономики в сферах, где приходилось конкурировать с зарубежными производителями. При этом инвестиции также направлялись преимущественно в сырьевой сектор и в отрасли, ориентированные на неторгуемую продукцию или услуги.
Когда рост неторгуемого сектора опережает темпы роста реального сектора производства, обычно говорят о признаках «голландской болезни». Однако в российской экономике наблюдаются лишь отдельные симптомы и в целом нет оснований говорить о ее существенном проявлении. Так, положительное влияние на объем производства обрабатывающих отраслей оказывал рост мировых цен на нефть. Другими словами, главный признак «голландской болезни» отсутствовал. Однако следует предположить, что эффект ресурсной зависимости, действия которой Россия в общем не избежала, предсказывает скорую смену экономического роста и замедления экономики ее стагнацией, что в первую очередь связано со снижением качества государственных институтов. Так, формирование рыночных институтов в странах с переходной экономикой затрудняли наличие подобной зависимости и длительный опыт жизни при социализме, что в общем ухудшало показатели экономического роста. С другой стороны, качество государственного регулирования снижается по мере возрастания в экономике российских регионов удельного веса добывающих отраслей.
Подведем итоги. В условиях благоприятной рыночной конъюнктуры сырьевых рынков огромные сверхдоходы, полученные страной, существенно ускорили рост производства. Расширение производства обеспечили рекордное увеличение доходов населения (включая заработную плату абсолютно во всех отраслях экономики, в том числе в бюджетном секторе, также пенсии и т. д.), повысили политическую стабильность, позволили сформировать макроэкономические заделы дальнейшего развития на будущее. Вместе с тем не правильным было бы сказать, что направленные на модернизацию экономики значительные ресурсы (в виде государственных инвестиций, расходы на создание институтов развития, предоставление различных субсидий инвесторам и отечественным производителям, и т. п.), принесли желаемые результаты, по причине отсутствия улучшений характеристик международной конкурентоспособности страны. Период 2009 – 2013 годов фактически подтверждает этот вывод. Как известно, в 2011 году цены на нефть выросли, еще раз обновив исторический рекорд, а затем оставались примерно на том же уровне. Потоки капитала в развивающиеся страны и страны с формирующимся рынком колебались около отметки, лежащей ниже рекордного уровня 2007 года, но выше всех предшествующих. Таким образом, условия для российской экономики не ухудшились. Тем не менее приток капитала сменился его устойчивым оттоком даже при стабилизации условий нормального функционирования российской экономики. Рост инвестиций в основной капитал постепенно снижался и прекратился в 2013 году, а рост ВВП замедлился до 1,3% – самого низкого значения за последние 15 лет (не считая кризисный 2009 год).
Сегодня нельзя надеяться, что в ближайшие годы российская экономика вновь окажется в комфортных условиях внешней рыночной конъектуры, в которой формировалась «модель импортированного роста», и на которую полностью опирается весь ее механизм. Напротив, практически по всем направлениям придется действовать в совсем не тепличных и трудных условиях. Серьезным дополнительным фактором станут возникшие в связи с событиями вокруг Украины и последовавшими за этим санкциями новые проблемы, которые еще более осложняют положение в российской экономике. Они резко и существенно ограничивают приток капитала в Россию, замедляют процесс импорта передовых технологий, динамику инвестиций в целом, и, следовательно, рост экономики.
Российская экономика входит в длительный период сокращения притока внешних ресурсов, в первую очередь связано со снижением цен на нефть и оттоком капитала. В все работавшие на рост экономики механизмы, будут работать на ее торможение. Учитывая тот факт, что стабилизация мировых цен на нефть и другие сырьевые ресурсы привела к сокращению объемов реального производства и экономики в целом, их резкое падение летом 2015 года (при сохранении прежней модели роста) уже сейчас может вызвать длительную рецессию. К перечисленным объективным факторам добавляется значительное ухудшение ожиданий экономических агентов, которое делает проблематичным расширение инвестиций и, следовательно, производства. В свою очередь, сокращение инвестиционной активности ухудшает ожидания. Именно этим можно объяснить отток капитала в послекризисный период – капитал оказывается просто не востребованным (избыточным) при неопределенных, четко обозначенных соответствующими программами, перспективах и направлениях развития страны.
Заключение
Проведенное исследование экономической модели России в последние пятнадцать лет показали, что проблемы российской экономики носят хронический и долгосрочный характер. «Механизм торможения» экономического роста в России представляется нам целостной системой взаимосвязанных макроэкономических факторов.
С одной стороны, получение сверхдоходов от продажи нефти, газа, стали, иных сырьевых товаров в период 2000-2008 гг. создавали предпосылки ускоренного роста реальной заработной платы на предприятиях, темпы роста которой существенно опережали рост производительности труда во всей российской экономике. Подобный рост заработной платы был также вызван постоянным повышением внутреннего спроса и расширением производства. Более того, рост производства создавал ожидания будущего спроса и тем самым подстегивал инвестиционный спрос. Увеличение чистого притока капитала в экономику постоянно увеличивало денежную массу в стране (за 2006-2008 гг. среднегодовой рост денежной массы в стране повышался на 45%, в то время как в еврозоне данный показатель был не более 18%), что неотъемлемо вело к высоким темпам роста инфляции, а в сочетании с другими факторами развивало симптомы «голландской болезни».
В тоже время, рост чистого притока капитала в страну стимулировал бурное развитие кредитования. При этом запасы материальных оборотных средств до кризиса росли быстрее роста реального производства. Роль запасов ярко проявилась в период кризиса 2009 года, когда рекордное падение производства (на 7,8%) почти полностью объяснялось именно их сокращением (иначе спад составил бы лишь 0,5%).
С другой стороны, за последние пятнадцать лет правительство сумело накопить значительные резервы, от получаемых сверхдоходов с продажи углеводородного сырья. Однако, вся экономическая политика концентрировалась на вопросах распределения. Намерение поддержать развитие определенного вида экономической деятельности на практике сводилось к выделению финансовых ресурсов и установлению широкого спектра налоговых льгот, что в итоге тормозило процессы модернизации производства. Как показывает статистика, доля инноваций в мировой экономике за 2002-2013 гг. России практически не изменилась. Другими словами, резкий рост российской экономики не был обусловлен повышением ее конкурентоспособности.
Таким образом, элементами «механизма торможения» экономического роста в России продолжает оставаться:
- сырьевая привязанность, которая при повышении волатильности цен на мировых рынках напрямую негативно влияет на чистый приток капитала в экономику,
- отсутствие естественных экономических стимулов к модернизации производства и, как следствие, наращиванию производительности труда, при доминировании государственных и квазигосударственных компаний и слабости предпринимательской среды,
- слабый инвестиционный климат и отсутствие понятной регуляторной среды для бизнеса, играющие негативную роль в привлечении частных капиталов в развитие российской экономики.
Привязка к цене за баррель нефти, при отсутствии фундаментальных основ развития реального сектора производства, продолжает оставаться «ахиллесовой пятой» российской экономики. Обвал цен на нефть, в сочетании с иными геополитическими факторами и сокращением производства Китая в 2015 году, не преминули сказаться в виде негативных тенденций в экономике страны. Если цены на нефть не будут вновь быстро расти (а такой сценарий практически нереален), то существующая модель не сможет обеспечить экономический рост. Нет никаких признаков, что экономика сумеет выйти из стагнации, если не будет создана новая модель роста. Правительство осознает серьезность проблемы. В «Основных направлениях деятельности Правительства Российской Федерации на период до 2018 года», утвержденных указом Президента Российской Федерации от 07.05.2012 № 596, указано, что без активной экономической политики рост экономики замедлится до 2 – 3% в год, что не позволит сбалансировать экономические и социальные составляющие развития страны. Таким образом, построение новой модели роста российской экономики, способной действовать даже при ухудшающихся внешних условиях, становится абсолютным императивом.
Список использованных источников
«Основные направления деятельности Правительства Российской Федерации на период до 2018 года» // Указ Президента Российской Федерации от 07.05.2012 № 596
Кудрин А.Л., Гурвич Е.Т. (2014) «Новая модель роста для российской экономики» // Вопросы экономики, №12
Кудрин А.Л. (2013) «Актуальные вопросы экономического роста» // Экспертная видеолекция в рамках федеральной программы «Подготовка и переподготовка резерва управленческих кадров, высший уровень (2010-2015)»
Абрамов А. (2015) «Финансовые рынки: основные тенденции и риски» // Оперативный мониторинг экономической ситуации в России, № 11
Бобылев Ю. (2015) «Нефтяной сектор в условиях налогового маневра, низких цен и санкций» // Оперативный мониторинг экономической ситуации в России, № 11
Статистические данные показателей мировых финансовых рынков // http://ru.investing.com/news/